По земле Корткеросской

Н.В. Изъюров

Вспоминая годы войны

В марте 1942 года вызвали меня в Корткеросской райвоенкомат и предупредили, чтобы был готов к отправке в армию. Спустя несколько дней нас, несколько человек, отправили в Сыктывкар, а оттуда пешком в Айкино. Туда была уже сделана ветка железной дороги от Микуни и ходили поезда. Так мы попали в город Вологду, где в запасном полку формировали маршевые роты для отправки на фронт.

Мы, конечно, все думали, что отправят на центральные фронты. Но нас вскоре, одев в полушубки, повезли на Север. Выгружались, не доезжая Мурманска, в городе Кеми. Таким образом, мы оказались на Карельском фронте. «Север так север, нам не привыкать,— думал каждый из нас.— И здесь надо изгонять оккупантов, громить врага».

В нашей маршевой роте было много земляков. Помню односельчан — Василия и Алексея Казаковых, Ивана Лебедева из Княжпогостского района, Забоева из села Додзь и Коюшева из Маджи. К сожалению, имена многих уже не помню.

В Кеми всех нас определили на пополнение 367-й стрелковой дивизии. Нам рассказали, что эта дивизия в составе трех пехотных и одного артиллерийского полков была сформирована где-то в Сибири уже после начала войны. Прибыла она на Карельский фронт в конце 1941 года, участвовала в боях с белофиннами на Масельгском направлении, понесла большие потери и направлена на пополнение в Кемь, куда прибывали маршевые роты. В полках народ был физически крепкий, сравнительно молодой. Одним словом, сибиряки. Оказалось, что в эту же дивизию еще раньше нас прибыла группа девушек из Коми республики. Они были определены в санбаты и санчасти чуть ли не всех четырех полков. Имена и фамилии девушек не запомнил, хотя со многими встречался. Помню только, что они были из Важкурьи и Летки.

Считалось, что дивизия на отдыхе». Но это был лишь «отдых» от боев. Ежедневно, с раннего утра и до позднего вечера, батальоны и роты выходили на тактические занятия в ближайшие леса, каждый день совершали весьма ощутимые переходы в десятки километров. Одним словом, учились солдатской службе. Учились воевать в лесисто-болотистой местности, побеждать врага в каждом бою, в любой обстановке действовать смело и решительно.

Лишь в мае 1942 года нашу дивизию после должной подготовки вновь перебросили на то же Масельгское направление. Еще раньше меня определили в третий дивизион артиллерийского полка и назначили командиром отделения топо-вычислительного взвода. Вскоре мне присвоили и звание сержанта. Все-таки я был подготовленный солдат, служил на действительной, и притом был со средним образованием.

На Карельском фронте, как известно, сплошной линии-противостояния с противником не было. Боевые действия велись по направлениям шоссейных дорог, идущих от линии Кировской железной дороги к государственной границе. Между направлениями сотни километров никем не занятого пространства, которое лишь изредка патрулировалось зимой подразделениями разведчиков на лыжах, а летом авиацией. Оторванность войск разных направлений, конечно, осложняла боевые действия, и к тому же через незанятые пространства та и другая сторона могла сравнительно легко засылать небольшие диверсионные группы или разведчиков. Наши разведчики довольно часто выходили в тыл противника, собирали разведывательные данные, захватывали «языков».

Наша дивизия встала в оборону между двумя озерами, которые соединялись небольшой речушкой. Одно из них называлось Хижозеро. На противоположном от нас берегу озера находился довольно крепко укрепленный пункт белофиннов. Помню, на станции Масельгская стояло довольно внушительное четырехэтажное полуразрушенное кирпичное здание бывшей гостиницы; И пока это здание не было разрушено, оно несколько раз переходило из рук в руки. Однажды ночью мы подняли на второй этаж этого полуразрушенного здания 76-миллиметровую пушку и с наступлением рассвета стали прямой наводкой стрелять по укрепленному пункту противника.

Несколько раз проводили разведку боем, выявляли огневые позиции врага, а затем выводили их из строя. Одним словом, дивизия вела довольно активную оборону. Против нас стояли белофинны, и они так же довольно часто беспокоили нас, особенно в пуржистые ночи. Наступательные бои противник не вел, как видно, сил не имел для таких боев, но и мы не переходили в наступление. Пока еще время это не пришло.

Вообще, следует сказать: нашу дивизию перебрасывали с одного направления на другое, видимо, показывая противнику, что у нас что-то готовится. Так, мы были на Кестеньгском направлении, Кандалакшском, говорили, что вот-вот будем наступать. И так всю зиму 1943—1944 годов. Мы лишь вели «бои местного значения», как о нас сообщало Совинформбюро. Конечно, фашисты сидели за мощными укреплениями, которые они совершенствовали три года, и надеялись на свои доты и дзоты, цементированные колпаки и минные поля, но наша армия уже научилась преодолевать такие препятствия и под Сталинградом и под Курском. Советские войска на западных фронтах уже подходили к государственным границам нашей Родины.

Наконец, Совинформбюро сообщило, что войска Ленинградского фронта начали наступление на Карельском перешейке севернее Ленинграда. Спустя неделю советские войска форсировали реку Свирь и стали продвигаться на запад, освобождая южные районы Карелии. Это было в середине июня 1944 года.

Нашу дивизию передвинули на Ухтинское направление. Это западнее г. Кеми. В 10—15 километрах от г. Ухты заняли исходные позиции, а потом с ходу пошли в наступление. Однако продвигались медленно. По бездорожью и болотам наши танки и орудия отставали от пехоты. Кругом все было заминировано, дороги перекрыты завалами. Все же дивизия шла вперед. Но неожиданно наше продвижение вперед было приостановлено, дивизию сняли с позиций и отвели назад. Оказывается, Финляндия вышла из войны и обещалась даже интернировать фашистские войска. Но на Севере, в Заполярье, оставалась еще целая 20-я армия фашистов, которую надо было разбить. Лесными дорогами, через сожженную Кестеньгу наша дивизия еще раз прошла до станции Лоухи. Шли очень осторожно, территория еще не разминирована, дорогу прокладывали саперы. И все же было много потерь. При этом переходе, например, погиб от мины мой земляк Коюшев из Маджи.

От станции Лоухи отправили нас дальше на Север. Выгрузили на станции Кола, не доезжая десять или чуть больше километров до Мурманска. А затем походным маршем направились на запад, к реке Западная Лица.

Петсамо-Киркинесская операция, закончившаяся разгромом фашистских дивизий в Заполярье и освобождением от оккупантов Мурманской области, началась 7 октября. Наша дивизия наступала на самом левом фланге фронта в направлении на поселок Никель. Особенно жестокие бои были в районе Лоустари. Фашисты защищались упорно, но не могли остановить продвижение советских войск. Противник отступал, неся большие потери, оставляя орудия, танки, самолеты. На подступах к поселку Никель наша дивизия вела бои в течение четырех дней. Были потери и в нашем артдивизионе. Во время этих боев мы с начальником штаба дивизиона были контужены и неделю плохо слышали, но продолжали руководить огнем дивизиона. Могу сказать, что этим же снарядом у нас были убиты командир батареи и радист. Мы, артиллерийские разведчики, несколько раз пробирались в тыл противника для его дезориентации, и фашисты стреляли на ложные цели. А в это время наши артиллеристы засекали их огневые точки, и подавляли их.

Освободив поселок Никель, наша дивизия продвигалась вперед вдоль границ Норвегии до озера Индра, где и закончился наш путь.

Война на Севере была закончена. Вся оккупированная территория Карелии и Заполярья в конце октября 1944 года была полностью освобождена от фашистов. Я горжусь, что принимал участие в разгроме гитлеровских полчищ на Севере. Такое не забывается.

..К содержанию

Республика Коми, Корткеросский район, с. Корткерос, ул. Советская, д. 187 lebedevlib@mail.ru

( 8-(82136) -9 – 24 – 80, 8-(82136) 9 – 98 -16